Автор: Модиано Патрик
Название: Улица тёмных лавок
Исполнитель: Росляков Михаил
Жанр: Художественная проза
Издательство: Нигде не купишь
Год издания: 2017
Прочитано по изданию: СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2014
Перевод: Rue des boutiques obscures [fr] Марии Зониной
Обработано: knigofil
Очищено: knigofil
Обложка: Вася с Марса
Качество: mp3, cbr, 96 kbps, 44 kHz, Mono
Длительность: 5:25:42
Описание:
1978
Герой романа, пораженный потерей памяти, настойчиво ищет свои “корни”, истоки, самого себя. Однако эти поиски прошлого не уводят нас от современности. Найти прошлое нужно, чтобы лучше понять сегодняшний день. Для романа характерен острый, почти детективный сюжет.
Впечатления о книге:
sibkron про Модиано: Улица Темных Лавок (Классическая проза) 28-10-2014
Я — никто. Просто светлый силуэт, в этот вечер, на террасе кафе.
Всегда сложнее читать не тех авторов, что пишут намеренно усложненным синтаксисом, но пишущих просто о сложном. Модиано из второй категории. Его роман на первый взгляд кажется простым, но это лишь на поверхности, ибо мы помним – чаще всего при первом чтении следишь за сюжетом, чем за мелочами. Модиано же именно мастер мелочей. И из них складывается цельное мастерски прорисованное творение.
Основная тематика произведения – материя и память (индивидуальная, коллективная, историческая), взаимоотношение “Я” и “Другого”, поиск идентичности.
Некто, предположительно Ги Ролан, не ощущает настоящего, и уж тем более не может думать о будущем, ибо не помнит своего прошлого. Ведь чаще всего именно в последнем есть ключи к текущему существованию, и именно оно является связующей ниточкой к еще предстоящему. Главный герой пытается найти своё утерянное “Я”, все больше и больше погружаясь в события прошлого. Восстанавливая фрагмент за фрагментом, он упирается в переход франко-швейцарской границы во времена оккупации и психологическую травму, которая наградила его амнезией. Символично, что ключевые события происходят на фоне снега, ведь именно он может соответствовать состоянию обновления, чистому листу:
По-прежнему валил снег. Я продолжал идти, тщетно пытаясь отыскать хоть какие-нибудь ориентиры. Я шел очень долго. Потом лег на снег. Вокруг меня все было белым-бело.
Остаются две связующих нити, два ключа – друг Фредди Говард де Люц, скрывшийся на Бора-Бора, и Улица Темных Лавок в Риме, где предположительно жил герой Ролан, теперь уже и Макэвой и Стерн. Попытка найти друга на островах Полинезии окончилась также неудачей. И тут автор опять применяет сильную символику – дроздов:
Мы вернулись в спальню, где, наверное, и жил Фредди. Птицы с коричневым оперением залетали в приоткрытое окно и садились тесными рядами на ковать, на стол, на книжные полки у двери. Их становилось все больше и больше. Фрибург сказал, что это моллюскные дрозды, которые пожирают все — бумагу, дерево, даже стены домов.
А что собственно остается, когда индивидуальная память человека не работает? Материя и коллективная память. Остается кто-то, вспоминающий тебя в Вальпараисо, как загадочная подруга Дениз Кудрез (девушки Ролана-Макэвоя-Стерна), остаются Боттены, которые могут поглотить огонь или дрозды, остаются воспоминание о некоей призрачной Улице Темных Лавок в Риме и один единственный вопрос:
И наши жизни, не рассеиваются ли они в вечерних сумерках так же стремительно, как детская обида?
